Даже через 20 лет после того, как интернет перестал быть уделом специалистов, мы всё ещё лицезрим сосуществование, борьбу и взаимопроникновение диджитал медиа и печатных изданий. Когда мы видим, как полуторогодовалый ребёнок запросто смахивает страницы на iPad и переключается между приложениями, изменения кажутся необратимыми, но интуитивно мы понимаем учёных [1], утверждающих, что наш мозг совершенно не так обрабатывает печатные материалы, как цифровое медиа. Оба способа восприятия имеют свои сильные стороны. Цифровые медиа усиливают структурированное мультизадачное восприятие, в то время как печатные страницы зовут к «глубокому чтению», размышлению и «придумыванию», синтезу новых идей — фундаментальным основам нашей цивилизации.
Должны ли мы смириться с потерей глубины чтения, ради современного темпа восприятия информации? Нейрофизиологи утверждают [2], что мозг постепенно адаптируется к так называемой «биграмотности», позволяющей черпать главное из обоих форматов. Забавно, но уже сейчас есть медиа, где мозг включает этот режим — это комикс.
Полки с графическими романами, которые в книжных магазинах появились лишь в середине нулевых, сейчас превратились в стеллажи качественных комиксов в твердых переплетах. И хотя, ценителям комиксов бывает трудно оторваться от этих полок с рисованными сюжетами, массовому читателю формат комикса по прежнему не понятен. С одной стороны, комиксы часто приравнивают к литературному жанру, с другой, это вид графического искусства. Как и любой вид искусства, комикс имеет свои специфические медийные свойства, позволяющие автору выражать идеи, для которых не подходит никакая другая форма. Однако, в отличие от традиционных форм изобразительного искусства — живопись, рисунок, скульптура и другие — комикс не привязан к определенному носителю, холсту бумаге или глине. Подобно коллажу, комикс представляет концепцию, объединяющую все виды изобразительного искусства в один метод. И когда мы читаем комикс, этот метод побуждает нас к совершенно новой форме чтения, совсем не такой, как чтение прозы.
Этот особый синтаксис наиболее ярко проявляется в формате одностраничного комикса. Посмотрим на знаменитый комикс Винзора Маккоя [3], опубликованный в воскресной газете в 1908 году, когда в большинстве американских домов не было даже радио.
Маленькая история рассказывает о мальчике по имени Меленький Немо, который заснул и ему приснился сон. Ножки его кровати начали расти, вся кровать ожила и поскакала прочь из его дома. Во время этой странной прогулки, ноги кровати продолжали расти и скоро она смогла перешагивать через небоскрёбы. В конце концов, кровать сбрасывает его вниз со страшной высоты и он кубарем летит вниз, прямо в свою настоящую кровать, чтобы проснуться.
Повествовательная часть истории читается как классический текст — слева направо, последовательно от рисунка к рисунку, именно так мы читаем книгу или газету. Если же мы видим этот комикс впервые и ничего о нем не знаем, что мы можем сразу понять из общего взгляда на страницу?
С одной стороны, вертикально расположенные и последовательно увеличивающиеся панели говорят нам что-то о росте,
а с другой, размер и форма первой панели, в точности повторенные последней, говорят о циклическом возвращении к «нормальности», которое происходит при пробуждении Немо, в той же кровати, где начинается история.
Мы видим встроенную в комикс обратную связь, оператор «goto:», который легко компилируется нашим мозгом и отправляет нас в начало повествования.
Не трудно представить историю Маленького Немо, воплощённую в высококачественный ролик компьютерной анимации. Очень многое в таком ролике будет добавлено: текстуры кровати и зданий, интерьер комнаты, облака на небе, развивающиеся на ветру волосы и т.д. Будет ли что-то потеряно при такой трансляции комикса? Да, потеряно будет то особое восприятие комикса, когда мозг одновременно понимает и графическую форму и смысловой контент, эстетически соединяя это в один образ.
Хороший комикс включает у читателя «двойное видение»: мы начинаем понимать взаимосвязь каждой части и всего целого; последовательного и одновременного восприятия связанных фрагментов. Это специфическое медиа-качество делает комикс чем-то большим, чем просто набор кадров и именно это свойство комиксов возвращает нас к тому особому методу восприятия, который возник с приходом интернета — к «биграмотности».
Ученые утверждают [4], что за пять столетий прошедших со времени изобретения печатного пресса, наша культура и наш мозг приспособились к «линейному», «книгопечатному» потоку информации. «Типографический» режим повлиял на то, как мы думаем и даже на то, как мы организуем культуру. Сейчас, когда почти все «онлайн», мы изо всех сил пытаемся воспринять бесчисленные фрагменты информации одновременно идущие от «нелинейных» медиа. Интернет значительно расширил наши способности реализовать данные им революционные возможности, суть которых мы только начинаем понимать. Постоянная «перелинковка» и смена режимов, изматывает и разрушает способность концентрироваться. По мере погружения в цифровой мир, мы все больше понимаем ценность последовательного и структуированного. И тут мы вспоминаем о комиксах, которые вот уже более 100 лет, демонстрируют коммуникацию объединяющую «линейное» повествование и одновременное восприятие матрицы отдельных частей, что так похоже на приём информации из интернета. На этой странице комикса, читатель, после прочтения последовательного повествования, возвращается к «нелинейному» взгляду для размышления и «придумывания» — именно того процесса, который присущь «глубокому чтению» типографской книги и который мы так боимся потерять с погружением в цифровую среду. И в то время как, в медийном пространстве идет война между традицией и технологией, комикс предлагает работающий симбиоз двух типов чтения и восприятия, как метод современной и гармоничной коммуникации.
Источники:
3. Winsor McCay
